22 мая 1987 года прибыли на место назначения.
Населенный пункт Новая Радча (Народнический район, Житомирской области, Украинской ССР) расположен в живописной местности на берегу небольшой речушки в относительно чистой зоне – до Чернобыльской АЭС около 80-ти километров.
Людей на улице не много, все кто мог уехать куда-нибудь, уже уехал. Работает магазин и почта. Некоторые местные жители заняты достройкой своих садовых домиков.
Полк развернут нашими предшественниками в 1986 году на базе полка гражданской обороны № 47049 по временной схеме, но имеет вид основательной войсковой части.
В центре находится просторный плац для построений. Плац посыпан чистейшим желтым песочком. Каждые два часа поливочная машина поливает плац водой не давая ему просохнуть. Первое впечатление от встречи с воинской частью самое позитивное – в полку строго соблюдаются все меры радиационной предосторожности.
Дорожки посыпаны песочком, бордюры аккуратно побелены. Вдоль дорожек банеры – обязательный атрибут советской войсковой части, вроде тех, что украшали наш танковый полк в 60-х годах, с патриотическими лозунгами: «Кто любит свою партию и народ, тот настоящий патриот» или еще круче: «Не тот силен, кто по железу ходит, а тот силен, кто железо водит».
С левой стороны плаца расположился ряд больших утепленных армейских палаток для рядового состава. Изнутри, вдоль стен палаток выстроились солдатские двух ярусные кровати. Посредине палаток с зимы остались стоять печки-буржуйки.
В такой же палатке размещен и красный уголок. Напротив входа висит транспарант: «Работа на Чернобыльской АЭС оплачивается в пятикратном размере». Правда, непонятно в каком именно размере, то ли среднего заработка, то ли оклада, то ли еще чего-либо, но тогда я не придал этому обстоятельству никакого значения.
В углу палатки на тумбочке стоит черно-белый телевизор. Телевизор ничего не показывает, зато рядом на столе лежат несколько подшивок центральных газет: «Правда», «Известия», «Труд» и других. Все подшивки изрядно потрепаны, но вовсе не оттого, что кто-то читал эти газеты. Газеты используются для другого, более большого и более нужного дела – пример трогательной заботы командования о личной гигиене людей привлеченных к выполнению важного правительственного задания. Сам дощатый туалет на полтора десятка полусидячих мест расположен неподалеку в лесочке, в десяти шагах за «красным уголком».
На противоположной стороне плаца расположились деревянные строения: штаб, сборные финские домики для офицерского состава и домик медсанчасти. Дальше, в конце территории находится еще одно просторное деревянное строение – это столовая, в помещении которой по вечерам крутятся старые фильмы. По соседству со столовой примостились магазинчик военторга и полевая баня.
Правда, баня слишком громко сказано – это стандартная утепленная армейская палатка, с двумя скамейками у входа для одежды и несколькими рядами душевых распылителей. Вода нагревается в специальной водогрейке, смонтированной на шасси армейского автомобиля, стоящего рядом с «баней».
Неподалеку от территории части, через дорогу, расположен и парк техники. Парк оборудован всем необходимым: диспетчерской, ремонтными боксами, аккумуляторным отделением, складами ГСМ и запчастей.
Численность личного состава части составляет немногим более 900 человек. За исключением командира полка, кадрового военнослужащего, войсковая часть полностью сформирована из военнообязанных. В этот день мы более чем на две трети сменили личный состав части. Обычно же смена «старослужащих» производилась текучим порядком, по нескольку десятков человек.
Построив нас, вновь прибывших на плацу и произведя перекличку, командир полка предложил выйти из строя больным, иными словами не желающим работать на Чернобыльской АЭС. Из строя вышел один человек с жалобой на боли в животе. В этот же день с вещами он был отправлен в Киев, в военный госпиталь (Забегая вперед скажу – этот человек поторопился, позже ему отказали в выдаче удостоверения участника ликвидации аварии на ЧАЭС. Тем же военнообязанным, у кого понос начался несколькими днями позже, сегодня выплачивается самая высокая «компенсация возмещения вреда здоровью», исчисленная из так называемого «условного заработка за нахождение на ЧАЭС»).
Оставшиеся в строю приказом командира зачисляются в списки личного состава войсковой части. Донимают чернобыльские комары. Их тучи. Все в два раза крупнее обычных комаров и во столько же раз злее. Стоя в строю бьем комаров на шее друг у друга (позже, с началом установившейся летней жаркой погоды, комары бесследно исчезли – кровососущие насекомые-мутанты не смогли пережить сорокаградусную жару).
В первую очередь командир полка отбирает из вновь прибывшего пополнения людей которые будут заняты на вспомогательных работах при войсковой части – это повара, медбратья, разного рода специалисты для работы в парке техники и, конечно же, писаря для работы в штабе. Примерно одна треть пополнения. Остальные две трети – это личный состав части задействованный для выполнения работ в зонах радиоактивного загрязнения.
К этому времени все уже знают, что тот, кто выезжает на работу на Чернобыльскую АЭС набирает свою дозу облучения за полтора-два месяца и уезжает домой, тот же, кто безвыездно остается при войсковой части набирает свою дозу облучения за четыре-пять месяцев (максимальный срок прохождения военных сборов шесть месяцев).
Исключение составляли только писаря из штаба. Ни разу не выходя за пределы части, они каким-то мистическим образом умудрялись набрать максимально допустимую дозу облучения даже быстрее тех, кто работал непосредственно на Чернобыльской АЭС, в самой опасной зоне радиоактивного загрязнения.
До катастрофы на Чернобыльской АЭС предельно допустимая годовая доза облучения, установленная нормативными актами для персонала станции, не должна была превышать 5 бэр (биологический эквивалент рентгена). После 26 апреля 1986 года компетентными работниками от здравоохранения безопасная годовая доза облучения была повышена в пять раз, то есть была определена дозой в 25 бэр – примерно той дозой, которую человек получает при прохождении полного рентгеноскопического обследования. В связи с завершением возведения «саркофага» над разрушенным 4-ым энергоблоком, безопасная годовая доза облучения, этими же компетентными работниками от здравоохранения, с 1 января 1987 года была понижена до 10 бэр, то есть до той дозы, которую человек получает в течение года, сидя по вечерам перед телевизором при просмотре информационной программы «Время».
В общем, по сравнению с военнообязанными призванными на сборы в 1986 году нам всем здорово повело – нам предстоит получить, точнее набрать, дозу облучения в два с половиной раза ниже прошлогоднего «безопасного» уровня. Поэтому многие из тех, кто был отобран командиром полка для выполнения вспомогательных работ при войсковой части, за исключением писарей, медбратьев и поваров, я бы даже сказал, рвались работать на Чернобыльской АЭС. И не столько ради того чтобы подзаработать, сколько ради того чтобы поскорее набрать свои десять «шитиков» и побыстрее уехать домой.
Командиру полка даже пришлось успокаивать этих людей.
– Не волнуйтесь, выезды на Чернобыльскую АЭС вам тоже будут начисляться, только в несколько меньшем количестве.
В части все называют набранные бэры шитиками. Откуда появился этот, еще один синоним слова рентген, никто толком объяснить мне так и не смог. По одной из версий, одна местная бабушка, после того как ей сообщили новость о том, что в ее хате обнаружено несколько рентген, кинулась искать эти рентгены по всем углам, но забыв ученое слово, старушка окрестила невидимых тварей шитиками.
После построения один из писарей предлагает вновь прибывшим в часть подписать расписки установленного образца о том, что мы обязуемся не купаться в реке, протекающей неподалеку от населенного пункта. Мы, взрослые люди, и без всяких расписок не собирались купаться в этой речушке. Местные же ребятишки никому не давали расписок и поэтому все лето весело плескались в воде (только позже до меня дошло, что это была всего лишь иллюзия трогательной заботы командования о здоровье людей, заведомо обреченных им на верную смерть).